время — это река. Нам только кажется, что мы что-то делаем, куда-то спешим, преодолевая вязкое, строптивое время, а на самом деле время уносит нас с той скоростью, какая ему угодна, а мы только плывем по течению. Мы не заполняем, не преодолеваем и не убиваем время. Это оно несет нас на своей спине, словно громадная сильная рыбина.
«У нас в России зима круглый год, — мрачно думает Нина, допивая кофе и вставая из-за стола. — Уснешь летом — проснешься зимой. Мы лету не верим. Оно короткое. Привыкнешь — раз, и нет его. Зима — дело иное. У нас все для зимы — центральное отопление, целый шкаф теплой одежды. Этого так просто не объяснишь».
В том, что на наших младенцев спрос во всем мире…
Скажу тебе по секрету, — добавляет Ксения, дуя на чай, — у нас в России детишки нынче — главное сырье. Покруче нефти и недвижимости.
— Звучит цинично…
— Ну и что, — Ксения пожимает плечами. — Я правду говорю. А правда, она чаще всего такая и есть — циничная.
— А в чем правда?
Своих-то детей нету. Не знаю, в чем у них там дело. Может, развитые страны вырождаются, вот и едут к нам. У нас-то дома ребенка по швам трещат. Отказные младенцы месяцами в больницах валяются, чтобы туда попасть. Приезжай — и усыновляй.
а зимняя ночь, втекавшая в форточку, пахла камнями и солью Средиземноморья.
А квадратное окно во всю стену — это как бы не мир, а нечто за его пределами. Аквариум для привлечения посетителей. Вместо воды — новенький снег. Вместо водорослей — деревья, белые, как будто их окунули в сметану. Вместо рыб — пешеходы и машины.
Скажи, по каким местам пролегают твои маршруты — и я скажу, кто ты.
Что если, соединив все эти точки на карте, мы узнаем про себя что-нибудь особенное — увидим силуэт судьбы, тайный знак, которым каждый отмечен? У одного получится пентаграмма, у другого — треугольник, у третьего — квадрат, по равным сторонам которого человек носится всю жизнь как белка в колесе. Но скорее всего это будет цветок, чья сердцевина — какая-нибудь захудалая станция метро, где у человека дом, а лепестки — районы, куда он наведывается по работе или по какой-то другой надобности.
У одних — колокольчик, у других — ромашка, у третьих — гвоздика или чертополох.
Степаныч этот, главный врач дома ребенка, умер — недавно совсем, месяц назад. Степаныч в общем-то неплохой был доктор, дело свое знал, только пил сильно. И вот как-то раз он сидел дома один, точнее не совсем один, а со своими собаками, которых обожал — а сын где-то в другом городе был в это время. Этих собак Степаныч когда-то подобрал на улице, спас от голода… И вот ему стало плохо. Может, водка попалась паленая или сердце не выдержало. В общем, он умер один в пустой квартире, упал и лежал на полу — день, другой… Несколько дней прошло. И собаки Степаныча съели — от голода, понимаешь? Собаки, которых он так любил, которых спас. Они голодали, а еды в доме не было, и они съели своего хозяина. За что, почему так произошло? Неужели это ему послана божья кара, которую он сам заслужил?
Поужинали в «Шоколаднице», и снова мать вела себя, как ребенок. Оказывается, она ни разу в жизни не была в ресторане. Никогда! Точнее, была, конечно — на конгрессах, конференциях и юбилеях. Но чтобы вот так зайти между делом поужинать самостоятельно, без повода — ни разу.
