Удовольствие от анализа появляется в момент овладения навыком трансформировать дезориентированные, дезорганизованные, фрагментированные состояния психики в нарративы.
Ложь — это защита. Такая же, как и все остальные. Мы прибегаем к агрессивным, маниакальным, всемогущественным, избегающим и другим видам защиты, чтобы лгать себе о том, что не в состоянии выдержать. И так будет, пока не исчезнет страх, а с ним и необходимость во лжи.
Возможно, для кого-то это секрет, но аналитик зависит от терапии гораздо больше, чем пациент. Если последнему достаточно трех-четырех сессий в неделю, то первому нужно тридцать четыре. Да, я бы не брал с пациентов денег, если бы в этом не было необходимости. Мне хватило бы вознаграждения в виде визитов, теплых улыбок, рукопожатий.
Почему же тогда я беру деньги? Как и многие мои коллеги, я предлагаю оплатить ту работу, от которой мне приходится отказаться, чтобы иметь возможность заниматься психоанализом. Если я перестану зарабатывать таким образом, то буду вынужден делать что-то другое. У меня раньше был такой опыт: восемь часов на основной работе плюс пара часов психоанализа по вечерам. Я беру деньги не за итоги конкретной сессии, а за возможность посвятить себя этой профессии. У меня нет бизнеса, накоплений, наследства и прочих доходов. При этом я должен оплачивать чеки мясника и булочника. Для этого я беру деньги