Что предназначение женщины не только в том, чтобы выйти замуж и нарожать детей…
— Вы суфражистка?
— Зовите меня как вам угодно. По-моему, я — Елизавета Дьяконова! И это самое главное!!
“Где нет любви — там борьба и зло. Любви нет ни в нашем обществе, ни в сфере правящих, ни среди учащихся”.
Отпусти мои грехи, как я распустила свои волосы
И получалось, что Бестужевские курсы — это “социальный лифт” без права выхода. Подняться — можно. Выйти — нельзя.
Вернувшись в интернат с выпускной вечеринки, она заперлась в своей комнате и заплакала. Она оплакивала курсы, которые действительно полюбила, несмотря ни на что. Она оплакивала свою будущую судьбу. Все вдруг стало понятно!
Мужчины могут строить широкие планы и мечтать о будущем, им принадлежит политическая власть. Мы же — можем двигаться только узкими, ограниченными путями, — и вот почему у нас не может быть такого широкого политического горизонта мышления: у нас нет дороги к власти, мы все-таки в конце концов — рабы. Мы — существа без прав, без широкой перспективы наши пути, — как покорно введенные в хомут лошади должны плестись по узкой колее.
Удивительно, как глубоко и болезненно чувствовала эта девушка пропасть между народом и интеллигенцией! Гораздо глубже Струве и других “теоретиков”. Должна была произойти революция 1905–1906 годов, чтобы интеллигенция опомнилась и выпустила сборник “Вехи” (1909), где Струве поместил статью “Интеллигенция и революция”, а другой участник — М. О. Гершензон — написал слова, которые станут крылатыми: “Каковы мы есть, нам не только нельзя мечтать о слиянии с народом, — бояться его мы должны пуще всех казней власти и благословлять эту власть, которая одна своими штыками и тюрьмами еще ограждает нас от ярости народной”.
И еще Дьяконова остро чувствовала несправедливость между положением простых, необразованных людей и людей культурных, образованных; несправедливость, которая и сегодня не признается многими и считается чем-то таким, что в порядке вещей. Есть “элита” и есть “толпа” — и так будет всегда!
Лиза с этим была не согласна.
Любопытно, что именно на Бестужевских курсах впервые в России было принято обращение “товарищ”.
“Умереть? Это было бы дико, однако мне кажется, что я должна умереть. Я не могу жить: я ненормально создана; во мне — бездна лишнего…
И здесь не было принципиального различия между прогрессистами и консерваторами. Даже терминология в определении женского идеала у них была общая, только трактовался этот идеал по-разному. С точки зрения прогрессистов, В. Г. Белинского, Д. И. Писарева, Н. А. Добролюбова, Н. Г. Чернышевского, Н. К. Михайловского, особенностями русской женщины, в отличие от западноевропейской, были доброта, жертвенность и сострадательность. Такие качества, считали прогрессисты, возникли в результате ее угнетенного положения. Казалось бы, из этого логически вытекала мысль, что это — плохие качества. Отнюдь! Прогрессисты считали их замечательными, ибо они соответствовали задачам революционной борьбы. Ведь в борьбе именно “жертвенные” качества являются наиболее ценными
Заставила всех посмотреть на себя, черт бы их побрал! Она доказала, что она героиня романа, который будут читать и через сто лет…
вторая половина ее головы понимала, что первая половина безумна
