Есть чудовища, но их так мало, что едва ли можно считать их опасными. Те, в ком таится опасность, — нормальные люди
Но руки у всех нас были вскинуты вверх. Мы так и стояли перед безглазым радиоаппаратом, словно марионетки перед своим кукольником. Да, мы стояли и пели или делали вид, что поем, и каждый был гестапо для другого»
Нельзя всякий раз реагировать на новый процесс над геноцидом (как, например, в бывшей Югославии или в Руанде) с таким ужасом, словно подобное происходит впервые, — вместо того чтобы раз и навсегда осознать, что насилие, во-первых, имеет историю и повторяющиеся элементы, а во-вторых, происходит в сходных исторических ситуациях.
Мы всегда находим на удивление веские причины, почему наше поведение, которое мы сами воспринимаем как неправильное, может предстать осмысленным и оправданным хотя бы в наших собственных глазах. Это необходимо, чтобы соответствовать нашим личным моральным притязаниям, даже если «в порядке исключения» мы совершили нечто противоречащее им.
. Мы всегда находим на удивление веские причины, почему наше поведение, которое мы сами воспринимаем как неправильное, может предстать осмысленным и оправданным хотя бы в наших собственных глазах.
Взглянув на самих себя, мы вполне можем заметить, что наши действия иногда сильно отличаются от наших моральных принципов.
Именно в связи с крайним насилием, которое со стороны может казаться абсолютно бессмысленным, видно, что отдельные действующие лица постоянно — до, во время и после совершения своих действий — стараются придать им смысл. Процесс это не индивидуальный, а социальный, поскольку масштабы и понимание того, что́ есть действие осмысленное, а что — бессмысленное, формируются социально.
эссе «Воспитание после Освенцима»
Такое предположение базируется на эмпирически необоснованном убеждении, что цивилизация к XX в. сформировала фундаментальное отвращение к убийству.
Люди очень не любят сомневаться в уже принятых решениях. Соответственно, вероятность того, что человек решится второй раз принять участие в казни, выше, чем в первый раз, даже если в первый раз это было крайне отвратительно и мерзко
