в салонах немного попахивало тиной, но запах за три или четыре месяца выветривался, после чего автомобили продавались по цене немного ниже рыночной. Многие автосалоны в стране ими торговали.
– Это были законные операции?
– По немецким законам не знаю, у них за махинации со страховкой судят строго, но раз никто не был осужден, значит, все чисто было. А наше законодательство вы знаете лучше меня.
– И сколько автомобилей было таким образом продано?
– Несколько сотен. Может быть, тысяча или даже больше, но это были авто престижных марок и моделей. Я знаю, что с каждой машины муж имел от пяти до десяти тысяч долларов чистого дохода. А сколько получали другие, его не интересовало.
– Это муж поделился с вами такой информацией?
– Нет, мы ни разу не говорили с ним на эту тему…
– Гасилов рассказал?
Вероника напряглась. И начала краснеть.
– Почему вы задали этот вопрос? – спросила она.
– Вы же у него работали, насколько мне известно. Кто вас к нему устроил?
– Урсула Крафт. Она хотела познакомить меня с Ракитиным. Попросила его взять меня переводчиком, а он ответил, что и сам неплохо говорит по-немецки. Потом Урсула на встрече будущих компаньонов предложила то же самое Гасилову, и он сразу согласился.
– Какое впечатление произвел на вас Ракитин, когда вы познакомились?
– Позвольте не отвечать.
– Не отвечайте, если не нравится вопрос.
Вероника задумалась и ответила, глядя мимо Евдокимова:
– Я полюбила его сразу, с первого взгляда
Дорога нырнула в ночной лес, густые ели нескончаемой темной стеной тянулись вдоль обочины, пятно белого света бежало впереди автомобиля, выхватывая на мгновение то километровый столб, то редкие просветы, за которыми едва угадывались склоны лысых холмов, припорошенные россыпью бледных звезд, готовых раствориться в скором июльском утре.
Недавно сделанная прическа – результат посещения хорошего мастера.
кто-то должен убить кого-то из его врагов? Убить
Дело в том, что и звук, и свет имеют колебательную природу и распространяются волнами. Наши зрачки дрожат, когда мы смотрим на свет, воспринимая эти колебания, наши веки тоже дрожат… Когда мы спим и видим сны, это подрагивание остается. То есть зрительные образы в сновидениях вызывают ту же реакцию зрачков, что создается созерцанием существующей перед глазами действительности. Однако в мозгу зрительные образы, рожденные сновидениями, проносятся быстрее, чем когда мы глядим на окружающую природу. Но если подключить датчики к нашим зрительным рецепторам, то можно вывести изображения того, что мы видим в жизни, на экран.
Но черного кобеля не отмоешь добела.
Когда разговор был закончен, Иван Васильевич передал аппарат Вере и спросил:
– Неужели что-то удалось найти, какую-то зацепку?
– Вроде того, – уклончиво ответила Вера, – но не хотелось бы подробно рассказывать, чтобы не сглазить.
– Я прямо как философ Сократ, который сказал, что знает лишь то, что ничего не знает. Самое страшное – это отсутствие достоверной информации. Недостаток ее приводит к домыслам и к неправильным выводам.
– Я прямо как философ Сократ, который сказал, что знает лишь то, что ничего не знает. Самое страшное – это отсутствие достоверной информации. Недостаток ее приводит к домыслам и к неправильным выводам.
