Герцога Урбинского, Федериго да Монтефельтро, как-то спросили, что нужно, чтобы управлять государством. «Essere umano», – ответил тот. Быть человеком.
Он боится вас, сэр. Вы его переросли. Стали больше, чем дозволено слуге или подданному.
И вновь история кардинала, думает он. Вулси сгубили не поражения, а победы, не ошибки, а обида на то, как он велик.
что вы сделаете, когда Генрих от вас отвернется? Он ответил, вооружусь терпением и предоставлю остальное Богу.
Некоторые книги учат, размышляй о последнем часе, проживай каждый день так, будто ночью тебя ждет не постель, а гроб. Богословы советуют это не только узникам и больным, но и людям в расцвете славы и процветания: купцам на Риальто, правителям в сенате.
Но я не готов, думает он.
Он не вправе извинять прошлое тем, что оно позади. Не может сказать: «былое не воротить», ибо прошлое просачивается сквозь почву, сочится ручейком, за которым не уследишь. Порой истинное значение событий раскрывается только задним числом.
Но если смолчать у эшафота, то где тогда говорить правду?
Он не помнит только того, чего никогда не знал.
— Я заметила, — говорит она, — что простые люди часто любят своих матерей. Некоторые даже и жен любят.
— Я поселюсь с несколькими сестрами. Мы будем необузданные женщины, без господина.
— Пойдут сплетни.
— Мы для этого слишком старые. Люди будут жалеть нас, оставлять яблоки перед дверью. Будут приходить к нам за снадобьями и амулетами.
Теперь, когда я знаю, как обстряпываются такие дела, мне удивительно, что у вас самого жены нет. Что у вас нет тысячи жен.