Individuum: только настоящие истории

Журналист и политический аналитик Никита Смагин прожил в Иране несколько лет и написал эту книгу. Получилась история о стране, правительство которой видит корень мирового зла в США и вооружается до зубов для противостояния коварным внешним врагам, внутри границ жестоко преследует инакомыслящих, а выше семейных ценностей ставит только религиозные табу. Но также «Всем Иран» — о людях, которые знают, где выгодно купить новый айфон, ходят в подпольные клубы на рейвы и всегда нальют дорогому гостю чаю из самовара (да!). Бонус: словарь крепких выражений на персидском, без которого будет трудно поддержать разговор о политике.

Книг о музыке — об исполнителях, коллективах, эпохах и жанрах — великое множество. Но мало кто задается вопросом: а что происходит внутри нас, когда мы слушаем музыку? Известный нидерландский писатель, автор романов «Багровый лепесток и белый», «Побудь в моей шкуре» и «Книга странных новых вещей» Мишель Фейбер в своем первом нон-фикшене обращается как к преданным меломанам, так и к тем, для кого музыка — лишь фон. Он с большой любовью и изрядной долей иронии осмысляет две ключевые темы: как мы слушаем музыку и почему? Глубоко личные и философские эссе складываются в большое посвящение музыке во всех ее формах и воплощениях.

Это первая биография Альбера Камю на русском языке. Для ее автора, американского историка Роберта Зарецки, жизнь и произведения Камю, успевшие стать классикой миро— вой литературы и философии экзистенциализма, — не столько часть прошлого, сколько предыстория настоящего. «Благородство писательского ремесла заключается в обязательствах жить не по лжи и бороться с угнетением», — так сказал в своей Нобелевской речи в 1957 году автор «Чумы», «Мифа о Сизифе» и «Постороннего». Пять тем героя, особенно волновавших французского философа — абсурд, молчание, мера, верность и бунт, — стали для него иероглифом, садом расходящихся троп и системой навигации в этом «уродливом, но потрясающем мире». Можно по ним блуждать в поисках смысла жизни, когда важно если не обрести надежду, то по крайней мере не впасть в отчаяние. Самого Камю это дрейфование привело к пониманию, что в разгар зимы в нем живет «непобедимое лето». Уже неплохо, не правда ли?

В сборнике короткой прозы Аллы Горбуновой действительно никакой Москвы нет. Есть инопланетный котенок, преподавательница философии, рабочий-мигрант, неизвестная светящаяся субстанция, сотрудники салона сотовой связи, лешие и кикиморы. И идея, которая объединяет все произведения сборника — идея движения прочь от постижимого мира к новым мыслям и состояниям, к дружбе с непохожим и чуждым. Будет странно, печально и радостно.

Мы живем во времена потерь — огромных и еле заметных, очевидных и неоднозначных, личных и коллективных. В условиях, когда почти нет возможности игнорировать нестабильность мира, мы учимся справляться со смертью близких людей и непрекращающимся потоком новостей о гибели незнакомых. Немецкий писатель и журналист Даниэль Шрайбер перечитывает труды философов (от Мартина Хайдеггера и Карла Ясперса до Жака Деррида и Джудит Батлер) и писателей (от Джоан Дидион до Иосифа Бродского) в поисках способов справляться с потерями в мире, который все еще кажется знакомым, но уже словно заменен более зловещей версией. И находит надежду в новой — осторожной, менее обнадеживающей и более реалистичной, чем раньше, — «уверенности заниженных ожиданий» по отношению к неопределенному будущему.

Что будет с правдой в эпоху фейков, информационных войн и искусственного интеллекта? В поисках ответов на этот насущный вопрос Вернер Херцог пускается в прихотливое путешествие по тропинкам мировой истории: от императора Нерона до Илона Маска, от фараона Рамсеса II до рассказов о похищении инопланетянами, от опер Джузеппе Верди до ChatGPT. Действительно ли мы вступили в эпоху постправды, когда отделить истину от лжи уже невозможно? Что заставляет нас верить мошенникам, фокусникам и поэтам? В чем заключается истина искусства, стирающая границы между воображением и реальностью? «Будущее правды» — проницательный анализ современной эпохи и творческий манифест величайшего выдумщика в истории документального кино.

В каждом из нас есть зверь — проводник в бессознательное, откуда происходят наши неврозы, фантазии и навязчивые состояния. Философ Оксана Тимофеева внимательно анализирует три клинических случая Зигмунда Фрейда и обнаруживает в глубине человеческой психики животное начало, которое подвергается подавлению и дрессировке. Лошадь бьют, крысу травят, волка загоняют в ловушку, козла отпущения приносят в жертву — таков механизм насилия, пронизывающий культуру от самых ее истоков до современности. Герои этой книги — маленький Ганс, Человек-волк, Человек-крыса, описанные Фрейдом, а также Родион Раскольников, Фридрих Ницше, царь Эдип, персонажи европейских сказок, греческих и библейских мифов. «Мальчики, вы звери» — смелый пересмотр теории психоанализа и актуальная философская проза, предлагающая новый взгляд на психическую реальность.

В 1916 году Франц Марк, один из главных художников немецкого экспрессионизма, погибает на полях Первой мировой. За три года до этого он пишет картину «Судьба животных», которая странным образом предсказывает и его собственную смерть, и мировой пожар, которым вскоре будет охвачена Европа. Пристально вглядываясь в полотно Марка, американский философ и арт-критик Морган Мейс обнаруживает тайные связи между представлениями об Апокалипсисе и духовной сутью живописи, между трагедией войны и опытом религиозного откровения. В этих поисках автора сопровождают художники Эдгар Дега и Пауль Клее, немецкий генерал Эрих фон Фалькенхайн, писатель Дэвид Герберт Лоуренс, философ Мартин Хайдеггер, а также Иисус Христос и бог Один, который вешается на ясене Иггдрасиль. Книга «Судьба животных» — сокрушительное и дерзкое размышление о катастрофе, пронизывающей мироздание.

Однажды Гэй Тализ приехал брать интервью у Фрэнка Синатры, но из-за простуды певец поговорить с ним не смог. Тогда журналист пообщался с множеством знакомых Синатры и сдал в «Esquire» ставший легендарным очерк, название которого вынесено в заглавие этого сборника. Тализ — икона американской журналистики 1960-х — 1970-х годов, он задал золотой стандарт репортерской работы на десятилетия вперед. В своих текстах для «Esquire», «The New Yorker» и «The New York Times» Тализ вывел на принципиально новый уровень искусство написания статей и с фотографической точностью запечатлел эпоху бурных перемен.

В первый сборник Гэя Тализа на русском языке вошли знаковые очерки и репортажи, написанные на протяжении полувека: с 1960-х по 2010-е. Мировые знаменитости в диапазоне от Синатры до Леди Гаги, мафиози «коза ностры», коллеги-журналисты с их неуемным зудом писать — о ком бы ни рассказывал Тализ, он пишет степенно и размашисто, создавая обстоятельную и яркую хронику человеческой жизни.

В современном обществе доминирует идея индивидуализма, но одиночество при этом часто воспринимается как личный провал. Мы обнаруживаем в себе стремление одновременно и к свободе, и к близости, что наглядно показал опыт изоляции во время пандемии. В своих эссе немецкий писатель и журналист Даниэль Шрайбер всматривается в этот кажущийся парадокс, обращаясь к трудам философов (от Аристотеля и Мишеля Фуко до Ханны Арендт и Жиля Делёза), художественной литературе (от Джейн Остин до Анни Эрно), актуальным исследованиям практикующих психотерапевтов и даже к популярным ситкомам. И приходит к дарящей надежду мысли, что выстраивание иерархий из моделей жизни, возможно, — не самая удачная идея и слову «одиночество» соответствуют не только темные тона.

2081 год. После катастрофы страна была изолирована от внешнего мира. Русскую литературу, объявленную источником всех бед, заменили шахматами, а вместо романов Толстого, Достоевского и Тургенева в школах и университетах штудируют партии Карпова, Спасского и Ботвинника. Кирилл изучает историю шахмат в аспирантуре, влюбляется, ревнует и живет жизнью вполне обыкновенного молодого человека — до тех пор, пока череда внезапных открытий не ставит под угрозу все его представления о мире.

Искусственный интеллект стремится «разгадать загадку разумности», ключ к которой лежит в тайной логике ума или глубинной физиологии мозга, — так принято считать. Философ науки Маттео Пасквинелли не согласен с этой теорией и строит собственную, которая основана на истории автоматизации труда, гонке за производительностью и желании общества постоянно оценивать человеческую жизнь. Прослеживая историю ИИ — от первого прототипа калькулятора конца XVIII века до современных алгоритмов машинного обучения, распознавания изображений и слежения, — автор показывает, почему у ИИ нет шансов стать злонамеренным «сверхразумом».

Еда всегда была источником страстей и соблазнов — а порой даже могла изменить течение человеческой истории. Благодаря пшенице и рису возникли первые мировые империи, погоня за специями предопределила ход европейских географических открытий и завоеваний, а без кофе и сахара немыслимо существование современного капитализма. Эта книга, написанная антропологом Мерри Уайт и историком Бенджамином Вургафтом, предлагает по-новому взглянуть на взаимосвязи между культурой, обществом и продуктами, которые лежат на вашем столе.

Книги способны изменить человека: сделать его смелее, определить жизненный путь, помочь справиться с одиночеством и сориентироваться в непонятном мире. Американо-немецкая писательница Вероника Райхль рассказывает о том, как это происходит, на основе интервью с читателями высокой литературы — от работ Гегеля, Хайдеггера и Делёза до книг Ролана Барта, Клариси Лиспектор и Милана Кундеры. Чтобы понять тексты мыслителей, люди ищут взаимосвязи между теорией и чувственным опытом, выбирают фрагменты наугад и переписывают их от руки, читают только в поездках, вступают в диалог с автором, оставляют пометки на полях и выделяют для себя то, с чем согласны или, напротив, готовы горячо спорить. «Чтение мыслей» — руководство по восприятию сложных текстов, проводник в мир мышления, а также захватывающий рассказ о том, как книги помогают нам встретиться с самими собой.

Если вам нелегко — вы в этом не одиноки. В книге «Жизнь жестче» американский философ Киран Сетия на личных примерах рассказывает, как мы сталкиваемся с физической болью, горем из-за утраты близких, ощущением, что каждый день происходит худшее, и ничего не изменишь. Но отчаиваться не стоит. Призывая на помощь Аристотеля и Канта, Теодора Адорно и Симону Вейль, а также внушительный корпус мировой литературы, искусства и науки, Сетия размышляет, каким образом древние и современные ритуалы помогают справиться со скорбью, как спортивные менеджеры и князь Мышкин могут отучить оценивать себя в категориях успеха и почему смысл работать и творить есть всегда, даже если мы обречены на вымирание. Книга Сетии — хорошее подспорье для тех, кто ищет способы жить достойно в несовершенном мире.

В дополненное издание нашумевшей книги вошли актуальное авторское послесловие, дополнительные фотографии участников казанских группировок в 1970–1990-е и словарик, поясняющий значения слов «чушпан», «мотаться», «асфальтные войны» и других.

В 2013 году Ethereum был всего лишь фантазией девятнадцатилетнего студента Виталика Бутерина, который жил в комнатке, похожей на тюремную камеру, и писал статьи для журнала Bitcoin Magazine. Сегодня это экосистема стоимостью 240 миллиардов долларов, ставшая основой всех крупных блокчейн-трендов. Если биткойн — золото криптовалютного мира, то Ethereum — его нефть.
Лора Шин, журналистка и писательница, ведущая подкаста о криптовалюте Unchained, рассказывает о бурных годах становления платформы Ethereum (2014–2018), когда «крипта» из увлечения узкой группки энтузиастов превратилась во всеобщее поветрие и навсегда изменила мировую финансовую систему. «На шифре» — документальный технологический триллер, в котором разработчики, инвесторы, IT-воротилы и хакеры борются за деньги и власть, ошибка в коде становится поводом для драмы шекспировского размаха, а утопические мечты могут как сломать кому-то жизнь, так и обернуться невероятным успехом.

СССР, начало 1970-х. Старый, некогда губернский город в нескольких сотнях километров от Москвы. Кандидат искусствоведения Анна, недавно защитившая диссертацию по работам иконописца Дионисия, узнает, что из монастыря неподалеку пропала икона шестнадцатого века. Анна устремляется по следам исчезнувшего образа Спаса, не отдавая себе отчета, что это следы на крови.

Захватывающий, правдивый и оттого еще более жестокий роман «Доска Дионисия» был написан в 1976-м в стол без перспективы публикации. Потерянный шедевр русской литературы, он убедительно показывает, что центральные вопросы жизни на Руси не изменились ни за пятьдесят лет, ни за пятьсот.

Силен — наставник и спутник Диониса, бога вина и разгула. «Пьяный Силен» американского философа и арт-критика Моргана Мейса начинается с анализа одноименного полотна Питера Пауля Рубенса, чтобы затем превратиться в завораживающее исследование философского пессимизма, проходящее сквозь века: от блеянья козла, раздираемого на части в древних мистериальных культах, до «Рождения трагедии» Фридриха Ницше; от катастрофы бронзового века и Троянской войны до Второй мировой.

Эта книга, беззастенчиво мрачная и смешная одновременно, придется по душе всем любителям искусства и рассуждений о предельных вопросах человеческого бытия.

Эти истории Людмила Улицкая когда-то придумала для своих детей — а через много лет ими зачитывались и ее внуки. Они узнали про старый трамвай, который мечтает о море, про Паучка-вегетарианца, предпочитающего мухам землянику, про Головастика, который становится Лягушонком, но не забывает старых друзей. Самых маленьких читателей эти «сказки» научат не бояться мечтать и не зависеть от предубеждений, а взрослым напомнят о том, что быть добрым на самом деле вовсе не трудно — что бы ни происходило вокруг.