«И последнее, что запомнилось мне из того периода, это как однажды днем я ехал на такси между очень высокими зданиями под розовато-лиловым небом; я принялся громко кричать, ведь у меня было все, чего я мог желать, и я знал, что больше никогда не буду так счастлив»

У Скотта Фицджеральда и впрямь было все. Роскошная жизнь, шикарные отели, дорогой алкоголь, слава, красавица жена. И как же бесконечно жаль, что все это оказалось не более чем картинкой, не более чем способом казаться тем, кем не являешься в действительности. На эту тему можно рассуждать долго — чем он и занимается в своем потрясающем романе «Ночь нежна» и чем занималась я, когда писала на него отзыв, так что сейчас не буду много об этом. «Подшофе» — это сто двадцать восемь страниц нескончаемой боли, исступленного вопля, крика о помощи, направленного в никуда. Наверное, где-то здесь нужно пожалеть Скотта, но я не буду, — все это результат неправильных решений, неправильного поколения, неправильных судеб.

Сборник идет назад во времени — от абсолютного отчаяния к абсолютному счастью, так что читая последнее эссе и зная, что через несколько лет все станет еще хуже, невозможно не испытать бесконечной горести и сожаления. Фицджеральд во всем — человек крайностей, человек, не справившийся с собственной жизнью, потерпевший крушение, — что он и признает в одноименном эссе. В конце жизни в одном из интервью он сравнил себя с разбитой тарелкой — именно этот образ и рисуется в его поздних произведениях, в частности, в этом сборнике.

Но даже абсолютный крах своей жизни он пишет монументальным слогом, создавая атмосферу, подобно которой в мировой литературе просто не существует. Для меня Фицджеральд навсегда гений, навсегда тот, о раннем уходе которого я буду скорбеть, зная, сколько еще он мог написать. Непревзойденный, потрясающий, обворожительный — все это относится к нему, и как же чертовски жаль, что он сам не сумел этого понять.