Никакой синтетики

Так, ну с чего же начать. Наверное, с того, что я отметила просто какое-то неимоверное количество цитат в книге. И ведь пишет Р. до ужаса просто, излагая в общем-то затертые до дыр истины, которым сто тысяч лет в обед. Но вот обертываются его слова вокруг души уютным, теплым одеялом и согревают, но и глубоко режут до крови, пробирают до костей, вонзаются острой иглой до самой сердцевины. Потому что одеяло шерстяное, никакой синтетики. Эта проза натуральная, без примеси заигрывания с читательской аудиторий, по-настоящему живая. Для меня Р. именно такой.

И повторение мотива, основной идеи из "Трех товарищей", за что многие упрекают Р., нисколько не напрягает. Тот же Ирвинг повторяется куда как масштабнее со своими медведями, трансвеститами, писателями, борьбой, театром и прочим, и в общем-то никаких проблем при прочтении лично у меня не возникает. Как говорится, кто не повторяется, тот крадет чужое. Ой, то есть заимствует, начиная с самых первых авторов. Народные легенды, сказания и сказки - ну очень благодатный материал для писательской переработки на свой лад. И ничего, целые Гамлеты получаются на выходе, то есть Вилли Шакспир тоже делал это и ни разу не краснел.

Что еще имею сказать околокнижное. Неистово осуждаю тех, кто печатает журнальные, сокращенные, искромсанные, изуродованные версии книг, как это сделали с "Жизнью взаймы". Интересно, понравилось бы таким деятелям от литературы, если бы им отрезали какую-нибудь часть тела и выпустили в мир. Не, нуачо? Представление об облике горе-издателя можно заиметь и в кастрированной версии. Короче, поступать подобным образом с книгами - это преступление, настоящее убийство.

Конечно же, мой первый раз с "Жв"случился давным-давно. А в это перечитывание я увидела историю несколько под другим углом. Собственно, завязка сюжета. Клерфэ - гонщик приезжает в туберкулезный санаторий, чтобы проведать заболевшего напарника, и встречается с одной из пациенток. Лилиан попала туда совсем молоденькой, в подростковом возрасте. И вот он - бунт, когда невозможно больше терпеть больничную рутину. Она тяжело больна, но тяга к простой человеческой жизни, которой у нее так и не случилось, сильнее любых запретов и строгих предупреждений врачей. Поэтому Лилиан бросает любовника - русского аристократа, - и уезжает с Клерфэ. У них случается роман, который перерастает в нечто большее и...

Так вот нечто большее там есть, без сомнения. Но только со стороны Клерфе. Для Лилиан он олицетворял все, что угодно: любовь к жизни, к свободе, к виду на Сену из окна парижского отеля, к устрицам с вином, к платьям от Баленсиага, к стрекотанию сверчков в траве, к звездам на небе Италии. Только не любовь к человеку со всеми его недостатками, которые всегда имеют место быть. Наверное, все могло сложиться и по-другому, будь Лилиан здорова. Однако тратить время на притирку в отношениях оказалось для нее непозволительной роскошью. К тому же, чувства Клерфэ были чувствами собственника. И как только это проявилось во всей красе, как только из его нутра вылез банальный мещанин, что сделала Лилиан? Собралась сбежать без многословных объяснений. И вряд ли дело было только в ее болезни. Она сформировалась, как личность, в отношениях, в которых отпускают любимого, даже понимая, что теряют навсегда. И на самом деле любила совсем другого человека. Того самого осторожного, немного унылого, болезненно гордого Бориса, которого так жестоко бросила в начале истории.

И то, каким восхитительным шедевром была Лилиан в глазах мужчин, - произошло благодаря Борису. То, как глубоко она чувствовала, как зрело размышляла, как и что говорила и каким взглядом обозревала мир - все благодаря ему. Обоснование? Ну, с кем еще юная сирота могла отточить ум и приобрести манеры в швейцарской глуши? С лыжниками, с туристами, с медперсоналом? Очень вряд ли. Такое случается, только благодаря влиянию близкого и заинтересованного человека. И понятное дело, Борис был блестяще образован, прекрасно воспитан, многое повидал и испытал. Аристократ высшей пробы, как-никак. Без сомнения, ему нашлось, чем поделиться с Лилиан.

И когда в ее жизни случается глобальная, окончательная трагедия, Лилиан горюет о Клерфэ? Да не особо, хотя ей, безусловно, очень больно. Но тем не менее, первым делом она хватает телефонную трубку и звонит в санаторий Борису. Как говорится, вотэтаповорот. Девушка сбежала в жизнь, но смерть настигла ее, и любовь не спасла, чудес не бывает. Так что же осталось? Понимание, принятие, верность, душевная близость с человеком, который пережил то же самое, что и она. Иногда быть с кем-то на одной волне - это намного больше, чем самые яркие чувства и бурные страсти. Ведь это тоже самая настоящая любовь, во всяком случае точно один из ее ликов.