Это не книга, которая обожествляет фигуру Станиславского, нет. Вы не увидите здесь «солнце русского театра», «наше все». Это честное, спокойное, с очень правильной интонацией чтение о том, как мальчишка с ребятней во дворе ставил кукольный театр, а потом воплотил свои детские мечты в жизнь будучи взрослым. Очень подкупает ирония автора, его проницательность и чистота, а любимыми стали главы о Чехове и Толстом.

О сложном здесь говорится просто, без интеллектуального выпендрежа, и в то же время глубоко и тонко. Видишь в герое не просто хорошего артиста, но и, как бы сейчас сказали, простите, опытного маркетолога. Пытливо он изучал вкусы своей аудитории и мог утолить ее желания живя в разных исторических формациях. Да и формировать их умел мастерски. При этом он ни разу не покривил душой, не смалодушничал, не предал свои идеалы и не шел на поводу у социалистов, капиталистов, анархистов, футуристов... Всегда оставаясь цельным. Был востребован и за рубежом (Америка, Европа, и на родине - при царе, помня крепостное право, в революции, при красных и белых).

Не выходит из головы история о Чехове: Станиславский решил подарить что-то особенное драматургу по случаю юбилея и объездил все антикварные лавки. Выбрав наконец какую-то вышитую материю, он декорировал ею венок и решил, что подарок получится довольно художественным. В момент подношения Чехов: «Послушайте, это чудесная вещь, и она должна быть в музее!». «Так научите, Антон Павлович, что же надо было поднести?» «Мышеловку, - ответил тот совершенно серьезно. - Послушайте, мышей же надо истреблять!

Или носки. Моя же жена за мной не смотрит. Она актриса. Я же в рваных носках хожу. Послушай, дуся, говорю я ей, у меня палец на правой ноге вылезает. Носи на левой ноге, говорит. Я же не могу так!»

Для меня книга стала отличным источником цитат:

Когда играешь злого, — ищи, где он добрый.

Почему человеческий ум так изобретателен там, где дело касается средств убийства одним человеком других на войне, или там, где дело идет о мещанских удобствах жизни? Почему та же механика так груба и примитивна там, где человек стремится дать удовлетворение не телесным и звериным потребностям, а лучшим душевным стремлениям, исходящим из самых чистых эстетических глубин души?

На свете не существует самого плохого театра или актера, которые не имели бы своих поклонников.

(Напоминает Чехова «нет той чепухи, которая не нашла бы себе подходящего читателя»)

для того чтобы быть мировым артистом, необходимо непременно быть трагиком. Такой взгляд кажется мне настолько же нелепым, как если бы стали утверждать, что для того, чтобы быть красавицей, необходимо быть брюнеткой

Самый страшный враг прогресса — предрассудок: он тормозит, он преграждает путь к развитию.

Увлечение, хотя бы и маленькое, может стать началом, двигателем дальнейшей работы. Пока его нет, чувствуешь себя без почвы.

«Я всегда думал, что писатель пишет тогда, когда ему есть что сказать, когда у него созрело в голове то, что он переносит на бумагу. Но почему я должен писать для журнала непременно в марте или октябре, — этого я никогда не понимал».
После этих слов Толстой вышел.

«Я привез им Шекспира, Шиллера, а их заинтересовала лишь мебель.

Бойтесь ваших поклонниц! Ухаживайте за ними, если угодно, но не говорите с ними об искусстве! Учитесь вовремя, с первых шагов слушать, понимать и любить жестокую правду о себе! И знайте тех, кто вам может ее сказать. Вот с такими людьми говорите побольше. Пусть они почаще ругают вас!

Я отличался исключительной неловкостью: когда я входил в маленькую комнату, спешили убирать статуэтки, вазы, которые я задевал и разбивал. Однажды на большом балу я уронил пальму в кадке.

Другой раз, ухаживая за барышней и танцуя с ней, я споткнулся, схватился за рояль, у которого была подломана ножка, и вместе с роялем упал на пол

таланты не платят, даже если у них есть деньги: зачем платить, когда их и так не прогонят? Платят менее даровитые или бездарные. Они материально поддерживают школу, содержат профессоров, отапливают квартиру. Вот и получается: чтоб выпустить одного даровитого, надо обманывать сотню бездарных.

Первым долгом надо учиться управлять своей волей.