А к щекам приложи сырое говяжье мясцо, и будет тебе счастье...

До этого мое знакомство с салтыковым ограничивалось его сатирическими сказками. И как-то прошли они мимо, впрочем и ничего плохого сказать не могу. А теперь вот в копилке прочитанного внезапно оказалась "пошехонская старина". И это просто отличнейшая семейная хроника, и роман нравов, и незалакированная картина жизни нашенского третьеразрядного дворянства времен крепостничества не в столицах, а в глуши.
В предисловии салтыков пишет, что это мол сборная солянка из характеров различных семейств и жизненных обстоятельств, окружавших его в детские годы. Однако чего-то есть у меня подозрение, что все-таки на девяносто, если не больше, процентов - это история именно его семейства. Но почему он отнекивается, в общем-то, понятно.

Самое первое, что напрочь меня вынесло, это как в богатом, даже не просто в зажиточном, а реально в очень богатом семействе мамаша с папашей травили своих детей голодом и кормили тухлятинкой. Причем, любимчиков подкармливали особо, стравливая детей друг с другом. И над постылыми мамаша всячески издевалась. И держали для гостей что посвежее на погребе в холодке, чтобы, значит, пустить пыль в глаза, мол мы тут обжираемся. Но правду-то не утаишь, и над беднягами смеялись соседские дети. А крепостные девушки жалели барчуков и втихаря за пазухой таскали им что-нибудь погрызть.
При этом салтыков описывает совсем другое отношение и к детям и к столу у соседей и даже у родственников. То есть этот демонический ахтунг чисто внутрисемейная патология. И почему же так произошло. Мамаша у них сильно страдала от самодурства папаши и его сестер, пока не вошла в силу. Зато потом всем дала прикурить. При этом сама жрала и пила всласть. Ну, и мошну неслабо набивала, не без этого. Ёпрст, то есть нет ничего удивительного. Самый монстр, сатрап, тиран и садист обычно получается из угнетаемого, получившего власть в свои руки.
В общем, отъедались бедные дворянские дети только во время зимних праздников, когда все соседи ездили по гостям, принимали гостей и плотно кушали, то есть натурально обжирались.

Про крепостничество очень показательно написано. Хозяева реально были разные. Опять же и внутри семьи, среди родни. Были законченные звери, были серединка на половинку и просто хорошие. Но никто, за очень-очень редким исключением, как-то не рвался отпустить закабаленных людей на волю. О нравственности еще как рассуждали, но халява - это же святое. И какие бы ни были господа, рабство - уродливое явление.
И все, значит, такие передовые хозяйственники выезжали на том, что гоняли бедных крепостных на пахоту, не давая ни малейшего передыху. Ни малейшего. А как только вышла рабам вольная, то куда только что подевалось. Куча сволочей разорилась, и так им и надо.
Причем! Приезжал, значит, из столиц к ним на лето один барин с француженкой-любовницей, а потом женой. Так, став вдовой, эта иностранка (без сомнения смутьянка и еретичка в глаза нашенских бар) была добра к своим рабам. Как вышел указ - первая выпустила молодых крестьян на волю, а старикам отстроила дома и назначила что-то вроде пенсиона. Просто... преступная... либеральность, ага.

А как губили жизни крепостных из прихоти, из вредности, просто потому что вот. Короче, нет никаких слов. Сенных девушек в семействе главного героя было очень жаль. Такая мерзкая гадина их хозяйка, то есть мамаша семейства. Причем, свербело у нее, что она творит гнусности, но очень-очень изредка. То есть где-то там глубоко внутри трепыхалась почти что умершая, дышащая на ладан, душа. Но она быстренько на нее кулаком, да каблуком наступала и заливала любые угрызения совести сладким чаем с жирными сливками.

Также салтыков вовсю описал подлые, то есть высокие, отношения в дворянских и купеческих семействах, когда за наследство были готовы удавить ближайших родственников и не чурались ничего. Унижались, наушничали, наговаривали, пресмыкались, вплоть до того, что даже крали завещания и пускали по миру родную кровь. Впрочем, это все не чуждо и остальным слоям общества.

Самое смачное в книге - рассказ, как старшую дочь семейства - мамашину любимицу выдавали замуж в городе москве. Я просто наслаждалась, когда читала. Рыльцем девица не вышла, но женихов хотелось бравых. А мамаша со свахами всякое ей пихали. Не орлов, короче. Так что трагедии разыгрывались практически древнегреческие.
Особенно запомнился один косметический рецепт, который пользовала невеста.

"Этого "хорошего цвета лица" она добивалась страстно и жертвовала ради него даже удобствами жизни. Обкладывала лицо творогом, привязывала к щекам сырое говяжье мясо и, обвязанная тряпками, еле дыша, ходила по целым часам."

На что только не идут девочки заради красоты и выгодной брачной партии. Ужас, ужас.