Не знаю, стоит ли ждать дополнительного послевкусия по этой книге.
Напишу всё сразу.
Помните, в "Простоквашино" письмо родителям писал Дядя Фёдор, а потом его дописывали Матроскин и Шарик? Вот ощущение, что книгу сначала начал писать Лев Толстой с красивыми и ёмкими описаниями природы, людей и животных, настроения и эмоций. Но только Лев был в добром духе, и всё было милым и красивым. И тебе так жутко возжелается уехать в глубинку, трогать берёзы да купаться в старицах рек, а по утру удить рыбу и собирать грибы. Далее Лев Николаевич ушёл гонять девок по Ясной Поляне, и на его место сел Вильям Похлёбкин и начал писать про яства. Тут лучше быть сытым. Столько описано снеди, столов русских, да заодно научат правильно их вкушать. Ну или запутают. Как есть теперь блины, я, честное слово, не знаю. Раковых шеек и рыжиков с лимонной водкой хочется до спазма в желудке. Далее у Вильяма, видимо, молоко убежало, и пока он шастал на кухне, за стол уселся Иван Бунин. И лебединое перекликание "я люблю тебя" и "я жива тобою", так засахарят произведение, что хоть дрожжей сыпь. Но Бунин долго на месте усидеть не смог, труба позвала, и на его место водрузился Маркиз де Сад. Который последние годы подрабатывал опером. И вот если ты дочитаешь или дослушаешь его часть, то честь тебе и хвала, мой крепкий друг. Я порывался прокрутить куски, но стойко держал пост читателя. И на последнем слове выдохнул. И с этим выдохом я опустел.
Читать или не читать, совет дать не смогу. К книгам Сорокина отношусь с любовью. Но как относится к роману "Роман" пока не понял. В начале книги несколько раз ловил себя на мысли: а точно это тот Сорокин, Да, вроде тот, но не подходил текст к другим произведения мэтра. И это держало в напряжении, что вот сейчас выпрыгнет робот из деревенской избы или волчью шкуру отдадут местному уряднику. Но такого поворота я не ожидал.
Итог. Я почти с начала книги хотел написать эту фразу в отзыве. В России два типа людей: Роман и Зоя. Но я в ней Клюгин.