Каковы есть, такими и остаёмся.
Пролетариат в механизмах власти остаётся пролетариатом.
Люмпен-пролетариат в новом теле и новой семьёй, из рабочей аристократии, остаётся люмпен-пролетариатом.
Собака остаётся собакой.
Меняется только окружение.