Иногда я, придя со службы или после воскресного обеда, заваливаюсь, скинув ботинки, на кровать и часами размышляю об удивительных женских превращениях. Как это у них происходит, почему, для чего? Самая жуть – это быстрота, почти мгновенность, с которой они опускаются после замужества. Словно натянутая струна лопнула, словно бы семена в цветке созрели и лепестки вмиг пожухли. И что меня прямо сшибает с ног, так это то, в какой угрюмый настрой они тогда впадают. Если бы брак был откровенным трюком, если бы женщина, поймав тебя в капкан, сказала: «Попался, болван, теперь не рыпайся, работай на меня, а я повеселюсь!» – ну я хотя бы понял смысл. Но ничего подобного. Не хотят они веселиться, им хочется только мрачнеть и вянуть как можно быстрей. Напрягая все силы, победят, дотащат парня до алтаря – и как бы расслабляются, мигом теряя свежесть, прелесть, жизнерадостность. Так вот и с Хильдой. Жила изящная хорошенькая девушка, которая казалась мне (и вначале, клянусь, действительно была) существом более тонким, чем я, а затем – трех лет не прошло – передо мной хмурая, сварливая распустеха. Не отрицаю, тут отчасти и моя вина, но, за кого бы она ни вышла, с ней произошло бы то же самое.

Чего у Хильды нет (я это обнаружил через неделю после свадьбы), так это никакой способности получать удовольствие от чего-то или хоть интерес испытывать к чему-то вне чисто практических соображений. Значение всего созданного лишь для радости, для украшения жизни до нее просто не доходит. Это через характер Хильды мне наконец открылось, что стоит за словами о пришедших в упадок семействах среднего класса. Всю жизненную силу там выкачал постоянный недостаток средств. В подобных семействах, живущих на пенсию и мизерный процент бессрочных государственных облигаций (то есть с доходом, никогда не растущим, а чаще падающим), бедность переживают сильнее, больше трясутся над каждой коркой, каждым пенсом, чем в любом крестьянском домишке, не говоря уж о семьях шахтеров. Хильда рассказывала мне, что почти главное в ее воспоминаниях о детстве – каждодневный ужас родителей перед нехваткой денег на очередную неизбежную трату.