В Руасси он поручал порку слугам; в сэре Стивене он нашел того, кем сам быть не умел, — сурового и непреклонного повелителя. И то, что человеку, перед которым он преклонялся больше, чем перед кем бы то ни было на свете, О нравилась и этот человек сумел сделать ее покорной, еще больше увеличивало страсть, испытываемую Рене к ней. О это хорошо видела. Все губы, припадавшие к ее губам, все руки, вцеплявшиеся в ее груди и живот, плоть всех мужчин, погружавшаяся в нее, словом, все, что служило к ее обличению как проститутки, было в то же время и неким символом ее посвящения. Но важнее всего были для Рене доказательства, предъявляемые сэром Стивеном, и всякий раз, когда она выходила из его рук, Рене жадно искал на ее теле отметины божества. О прекрасно понимала, что именно для того, чтобы на ее теле появились новые и еще более яркие следы прикосновений Бога, Рене и предал ее несколько часов назад.