В нашем контексте представляет интерес определенное социологическое следствие этого развития: необходимо вспомнить неслыханную радикальность морали, основанной на разуме (Vernunftmoral), чтобы представить себе высоту, на которую забрался этот эгалитарно-индивидуалистический универсализм в своих притязаниях на значимость, а затем, переместив взгляд с морали, основанной на разуме, на рационально основанное право, вдохновленное этой моралью, понять историческое значение того факта, что после первых двух конституционных революций [31] этот радикальный морально-познавательный потенциал образовал ядро обеспеченных государством основных прав (Grundrechte), а тем самым и позитивного права в целом.