— Если бы ты мог… — он улыбнулся своему призрачному отражению, сквозь которое видел тьму, — ты бы давно уже вылез сам, верно?

В ответ — тишина. Живот горел, неистово пульсируя.

— Но ты… не можешь… Ты… не можешь сам!

Он закричал и ударил кулаком по стеклу, ожидая, что разобьет его. Стекло выдержало. По руке растеклась тупая, сильная боль, и боль эта каким-то магическим образом на мгновение заставила другую боль отступить, очистила разум. Лишь на мгновение, но и этого было достаточно.

За его спиной открылась дверь служебного купе. В проеме появилось испуганное толстое лицо проводницы.

— Что тут происходит? — взвизгнула она.

Кирилл повернулся к ней, и женщина попятилась, забыв запереть дверь.

— Поэтому я должен себя убить? — спросил он и сделал шаг по направлению к купе, — разбить сосуд, верно?