Мы живем в условиях мемориального капитализма: обогащенное экспертными, художественными и медианарративами, прошлое стало объектом эксплуатации, из которого выкачиваются ресурсы как материальной (tangible), так и нематериальной, или духовной (intangible) ценности, национального или мирового культурного наследия2.