Лиля просто ушла из палаты в ночной рубашке, босая. И никто в ту ночь ее не заметил — ни дежурная медсестра, ни сторож, — все двери на ее пути оказались почему-то открыты, а черные длинные следы на тонком слое пороши терялись в поле, за которым ничего не было — болото да старое кладбище.