И видение в который раз развеивалось оттого, что сани дёргались или круто сворачивали... или останавливались, вот как теперь.
Рядом звучали голоса. Мадан проснулся окончательно, забеспокоился, приподнялся на локте. Упряжные собаки лениво рылись в снегу, впереди собрались каюрщики и охрана.
— Ишь, лапки из веток еловых, — неразборчиво донёс ветер.
— Совсем скудные.
— И волокуша жердяная. В очередь тащат.
— К востоку держат.
— Этот еле хромает. Вона падал.
— И тот мало не на плечах виснет.
— А не бросают...
Мадан был опытным путешественником.