Если я хочу изобразить алчность или другое, — или резвость, или сострадание, — я ведь должен расшевелить в себе, вытянуть, выпрямить росток этой страсти. Росток, если она во мне уже не цветет! И, шевеля его, я приведу в движение все дурное — все сплетения души. И значит, вновь — возврат внимания в себя, в мир внутренний. Так вот в чем дело! Сама профессия моя — профессия писателя — такова, что внимание не может принадлежать только внешнему миру.