Гарри Коула, хоть он вчера обещал приехать к перерыву, не было; чуть позже Мегрэ увидел, как он вылезает перед зданием суда из машины. Коул был свеж, бодр и в прекрасном настроении: оно прямо-таки било из него ключом. Такая безмятежная жизнерадостность свойственна людям, никогда не видящим дурных снов и живущим в согласии с самими собой и с миром.
Они тут почти все такие — это как раз и выводило из себя Мегрэ.
При взгляде на них сразу приходит мысль о слишком аккуратной, идеально выстиранной и отутюженной одежде. И об их домах, стерильных, как больницы; в таком доме все равно где сидеть — в этом углу или в том: просто нет никаких оснований предпочесть один другому.
Мегрэ подозревал: американцам знакомы страхи и тоска, терзающие каждого смертного, но из стыдливости они предпочитают казаться жизнерадостными весельчаками.