«Непонятным» Бурлюку было то, что команда освещать его приезд так и не поступила. Советские чиновники в очередной раз убедились в том, что при всём своём антивоенном настрое Бурлюк принципиально оставался аполитичным, заявляя, что круг его интересов включает лишь искусство, и вовсе не собирался критиковать США, страну, к которой испытывал чувство глубокой благодарности. Разумеется, предавать его визит широкой огласке в советской прессе не было никакого смысла.