Горько! – крикнул Шестаков. Народ завыл, кто-то даже застучал по парте.

– Витя! – громко произнесла Снегирева, краснея.

– Ну, я ж вас люблю, дети мои, – развел он руками и поиграл бровями, словно озорной ребенок.