Впрочем, отец рассказывал об этом иначе. Он был математик и к тому же англичанин. Это значит, что для него язык эмоций не был родным, а скорее являлся чем-то вроде латыни или французского — языком, который вы можете изучать и со временем начать понимать, но которым никогда не овладеете в совершенстве.