В один из безоблачных майских дней в самом центре Варшавы их пути наконец пересеклись. Двигаясь в толпе по Иерусалимским аллеям, Лаура увидела идущего навстречу Эдгара и остановилась как вкопанная. Он был одет по-современному – в белую рубашку и светлые летние брюки, волосы собраны в хвост. Глаза Лауры широко распахнулись, на лице отразилась какая-то нереальная смесь чувств, среди которых преобладал детский, ничем не омраченный восторг, а на губах трепетала улыбка. Всей ее мимики не хватило бы, чтобы передать то безмерное счастье, которое она ощущала в этот момент. Эдгар заметил Лауру и тоже остановился, прочитал выражение радости на ее лице и одарил в ответ приветливой улыбкой. Так они стояли, безмятежно улыбаясь друг другу, среди людского потока, который плавно обтекал двоих бессмертных, словно не замечая их существования. Они были вне этой жизни.

– Дзень добры, пане, – сказала Лаура по-польски, подойдя к нему, – я выучила твой язык. Правда, от американского акцента еще не избавилась.