Оставшись один в толпе чужих детей, я испытываю два противоположных чувства – плаксивой брошенности и степенной самостоятельности, когда хочется подойти, как взрослый, к киоску купить за копейку «Пионерскую правду», хотя ее два раза в неделю мне приносит почтальон, – сесть на лавочку, с треском развернуть газету и углубиться в чтение с пенсионерскими словами: «Тэк-с, тэк-с, и что там у нас новенького в мире?»