над книгой Лукреция «De natura rerum». Это было бы в своем роде «Годы странствования», но не Вил. Мейстера, а никому неведомой курсистки.
Мне страшно сделалось, когда я увидела, какую волю дала я своей фантазии. Еще рассказ небольшой написать – позволительно, но чтобы потратить столько времени даром, чтобы написать нечто большее, нежели рассказец, – это уж никогда! никогда! И всего досаднее, что разыгравшаяся фантазия отрывала от занятий, от философии и уносила далеко-далеко, действительно – «в мир идей».