Она научила меня тому, что именно то, что человек смертен, делает его человеком. Ограниченный промежуток времени, отведенный каждому из нас, придает значение нашим поступкам. Мы умираем, чтобы освободить место нашим детям, и в наших детях продолжает жить какая-то частица нас самих, единственная форма настоящего бессмертия.