Шар. Белый шар на лестнице, на перилах; старый, штукатурка осыпается, и белый он только с одной стороны.

Трава. Такая зелёная, что невозможно. И — маленькое дерево… ещё не дерево… росток. И вокруг него кто-то заботливо поставил заборчик… чтобы росло. Оно — всего ничего, три листа, высотой с карандаш… Дерево.

Кто-то огородил его. Пусть растёт.

Я шёл и думал, как Марьяша сказала мне — быть свидетелем. Я как-то особенно это ощутил вчера. Что быть свидетелем, не молчать — важно. Но — важно не только в этом… В юридическом смысле. Но и — вот этот асфальт кучей, и фонарь, и дерево в три листа. И даже дурацкая голова Ленина посреди двора (зачем она здесь?…).

Если я об этом не скажу — никто не увидит. И мне это жаль.

Ты просила писать, вот я и пишу. Перечитал — ерунда какая-то получилась. Но я так понимаю, если ждать, пока я напишу не ерунду, так можно и вообще ничего не дождаться.

Так что пока так. А ты пришли мне свои рисунки. Давно не присылала, и я как-то… ну, в общем, присылай. А я буду понемногу писать. Пока тебе интересно. Если у меня есть хотя бы один читатель — есть смысл. Да? Ведь в звуке важно… важно — кто его слышит, куда он. А то зачем? Так что пока ты слушаешь — буду писать.