Сейчас уже очевидно: русский исторический цикл устроен так, что примерно раз в поколение колесо проворачивается на четверть. И в процессе этого поворота образуется та самая коллизия, о которой впервые сказал Лермонтов, – очень любимый, кстати, Тургеневым и герой его прекрасного мемуарного очерка:

И прах наш, с строгостью судьи и гражданина,
Потомок оскорбит язвительным стихом,
Насмешкой горькою обманутого сына
Над промотавшимся отцом.

Коллизия отцов и детей впервые обозначена здесь. Все русские отцы обречены вступать в жесточайший идейный спор со своими русскими детьми. Не бывает так, чтобы осуществлялась преемственность, всегда щелкает это колесо. И тот факт, что каждый отец с каждым сыном оказываются даже не в противофазе, а вот под этим страшным девяностоградусным углом без элементарного взаимопонимания, для всей русской литературы стал абсолютно очевиден только с того момента, как Тургенев написал об этом роман.