«Проклятый шов, нелепая затея». Как уж носил вещи Мандельштам, сейчас неважно (хотя в юности был склонен к некоторому щегольству: «Его слабостью были хорошие рубашки, галстуки, он любил отдавать свое белье в китайские прачечные», и еще ландыш, ландыш в петлице, это потом он уже определял себя как старика и неряху), но Анна Андреевна разорванными на носильных вещах швами неслучайных свидетелей точно баловала.

Чуковская видит ее в 1938 году в квартире Пунина в черном халате (Пунин из Японии и привез), с серебряным драконом на спине, так вот халат на Ахматовой порван. «Порван по шву, от подмышки до колена, но это ей, видимо, не мешает».