Он недоумевал, почему, помимо его привычных гримас и жестов, природа не озаботилась передать дочерям в качестве бонуса стихи Элиота, которые он помнил наизусть, силуэт велосипедиста Алвеша Барбозы, мчащегося по улицам Пеньяш-да-Сауди, и обретенный им, отцом, опыт страданий. И за их улыбками он с тревогой угадывал тень будущих передряг, как на собственном лице, присмотревшись к его отражению в зеркале, видел за утренней щетиной призрак смерти