Французы, начиная с тех аристократов, кто аплодировал опытам Лавуазье в Академии наук, и до праздных воскресных фланеров, плативших по 12 ливров за получасовой полет на воздушном шаре над Мулен-де-Жавель, пылали страстью к величайшей из всех модных тенденций десятилетия, которое закончилось в 1787 году, — научному знанию.