И ей стало как-то по-молодому одиноко и тревожно, как когда-то в студенческие годы, когда казалось, что вся жизнь еще впереди. Теперь же ей уже было сорок два, и об этом предательски говорило мутное гостиничное зеркало. Она стала, наконец, похожа на среднерусскую литературную сероглазую блондинку, которую по ошибке любил в ней когда-то ее муж, подгонявший и укладывающий все в жизни под уже готовые шаблоны. Она же «не уложилась».