продолжение идущей из русского XIX века и берущей начало в парадоксальных отношениях староверов и Петра линии контрмодерна, или альтермодерна. Если Пильняк выбирает между ненавидимым им Петром и вызывающими его симпатию староверами, то Шаров — альтермодернист, если угодно, вызвавшийся переиграть всю историю ХX века и найти в нем иные исторические смыслы, сборки и возможности для русской истории XXI века. В мире Шарова петровская и антипетровская линии преобразования уклада вещей связаны неразрывно в complexio oppositorum — фирменном знаке немецкой консервативной революции. Староверы — особенно бегуны — взыскуют апокалипсиса, жертвы и утопического пресуществления мира сего, большевики в версии Шарова — именно в своей практике террора — дают им чаемое, но не существуют без этого мотора альтермодерна.