Я был стар, в точности как Люлек говорил ребе Шахтеру. Ребенок с пухлыми щеками и мягкими волосами исчез безвозвратно. В углах глаз у меня залегли морщины, все лицо было в темно-коричневых пятнах ожогов, оставшихся после случая с консервной банкой. Волосы отросли неровно. Местами в них остались залысины – то ли от плохого питания, то ли от того, что нацисты постоянно брили мне голову. Они утверждали, что это делается для того, чтобы у нас не заводились вши.