Я не просил у вселенной тех чувств, которые вызвала во мне Ника, я старательно избегал привязанностей, я не хотел заставить кого-либо страдать и страдать сам. Но если сейчас вдруг все стало реальным – и чувства, и близость, и притяжение, – вправе ли я отказываться от них, возможно, лишая себя и ее единственного шанса на счастье?

Сомнения гложут меня изнутри всю дорогу до особняка Нечаевых. Я так и не смог уснуть, и сейчас раннее утро – совсем не время для визитов, но я больше не могу ждать. Я понимаю, что побегом из больницы лишил себя права на торопливость и эмоции, но, осознав, какой станет моя жизнь без Ники, я уже не готов оттягивать момент объяснения. Она может принять меня или отвергнуть – но я хотя бы буду знать, что попытался.

Сонный Кирилл встречает меня у порога. Мне пришлось позвонить ему, и я был готов, что он ответит отказом, но, к моему удивлению, он безропотно открыл и ворота, и входную дверь.

– Ради чего в такую рань приехал? – хмуро спрашивает друг.

– Можешь убить меня прямо сейчас, но к Нике я все равно пойду, – воинственно бросаю я, оттесняя его от входа.

– Зачем?

– Затем, что жизнь без нее – отстой, – говорю раздраженно, а потом вдруг добавляю: – И потому что я ее люблю.

Кирилл изучает меня пару секунд, а потом самодовольно усмехается:

– Какой же ты мудак, Платов, – говорит он и пропускает меня в дом. – Она у себя, но не спит. И не думай, что тебя ждет теплый прием.