Пролог

Я разный —

я натруженный и праздный.

Я целе-

и нецелесообразный.

Я весь несовместимый,

неудобный,

застенчивый и наглый,

злой и добрый.

Я так люблю,

чтоб все перемежалось!

И столько всякого во мне перемешалось

от запада

и до востока,

от зависти

и до восторга!

Я знаю – вы мне скажете:

«Где цельность?»

О, в этом всем огромная есть ценность!

Я вам необходим.

Я доверху завален,

как сеном молодым

машина грузовая.

Лечу сквозь голоса,

сквозь ветки, свет и щебет,

и —

бабочки

в глаза,

и —

сено

прет

сквозь щели!

Да здравствуют движение и жаркость,

и жадность,

торжествующая жадность!

Границы мне мешают…

Мне неловко

не знать Буэнос-Айреса,

Нью-Йорка.

Хочу шататься, сколько надо, Лондоном,

со всеми говорить —

пускай на ломаном.

Мальчишкой,

на автобусе повисшим,

Хочу проехать утренним Парижем!

Хочу искусства разного,

как я!

Пусть мне искусство не дает житья

и обступает пусть со всех сторон…

Да я и так искусством осажден.

Я в самом разном сам собой увиден.

Мне близки

и Есенин,

и Уитмен,

и Мусоргским охваченная сцена,

и девственные линии Гогена.

Мне нравится

и на коньках кататься,

и, черкая пером,

не спать ночей.

Мне нравится

в лицо врагу смеяться

и женщину нести через ручей.

Вгрызаюсь в книги

и дрова таскаю,

грущу,

чего-то смутного ищу,

и алыми морозными кусками

арбуза августовского хрущу.

Пою и пью,

не думая о смерти,

раскинув руки,

падаю в траву,

и если я умру

на белом свете,

то я умру от счастья,

что живу