Понимаю систему. Не самую лучшую или вовсе не лучшую, но понимаю. А что происходит у вас – не понимаю. Совсем. То есть вижу, что все те же тюрьма и макароны, но Россия большая, ее вечно держать на этом нельзя.

– Почти сто лет держали.

– Раньше хотя бы идея была: жрем макароны ради светлого будущего. А сейчас?

– Ну, многие уже с пармезаном макароны едят. И хорошим вином запивают. А другие к этому стремятся.

– И все?

Я пожал плечами.

– Вот и я не понимаю. И как-то грустно. Вижу, куда-то все не туда идет, а куда, не понимаю. Думал, ты объяснишь.

– Не объясню. С друзьями об этом говорим, даже часто говорим, а ни до чего не договорились.

– Грустно. Но я теперь хотя бы в своей жизни все понимаю.