сама поза прижавшегося к земле небольшого осторожного зверя – все это вызвало у Филиппова мгновенную мысль о сотнях и тысячах других таких же присевших по всей стране людях, которые примерно в такой же одежде и примерно с такими же лицами любили почему-то именно эту позу, когда им требовалось отдохнуть.

«Быть может, – размышлял туманно Филиппов, – все они в прошлой жизни были невысокими существами: овечками, собаками, ёжиками – что-нибудь в этом духе, а потому теперь им неловко на высоте человеческого роста. Может, у них кружится голова?»