Для Иисуса же всё было наоборот: Божественный мир был для него первостепенной реальностью, а мир земной — чем-то незначительным, временным и преходящим. Слово Божие, исходящее из уст Божиих было для него пищей, обладание необычными способностями было для него соблазном, а служение Богу было его единственной целью.