Лицо майора, остановившегося перед бронированной дверью с сине-зеленым прямоугольником сканера незнакомой модификации, окаменело, а на скулах заиграли желваки:
– Даже две: пилот-смертник на «Hawk», под завязку набитом синтетической взрывчаткой, и медсестра с ампулой штамма какой-то жуткой гадости…
– Каким боком это коснулось тебя?
– При попытке захвата первого погиб младший брат моей жены…
– Прими мои искренние соболезнования… – помрачнев, выдохнул Барни, затем шагнул к сканеру и замер.
– Здравствуйте, мистер Баррен! – ожил динамик искина АСОД[90]. – Пройдите, пожалуйста, в тамбур, встаньте в середину желтого круга и не двигайтесь, пока не загорится разрешающая надпись.
Привычно кивнув, он вошел в возникший перед ним дверной проем, занял предписанное положение и угрюмо усмехнулся: с появлением нового пациента столичный госпиталь МБ стал напоминать осажденную крепость.
Пятнадцатиминутная прогулка до отделения восстановительного лечения усилила это ощущение: тамбуры АСОД появились в каждом лифтовом холле и каждом переходе между корпусами, а часть медицинского персонала, изредка попадающегося на пути, габаритами, выправкой и пластикой движений напоминала профессиональных телохранителей первого круга охраны.
– М-да… Окопались вы тут неслабо… – хмыкнул он, оказавшись перед дверью, рядом с которой с каменными лицами застыли статуи в тяжелых «Стражах». – Чувствуешь себя преступником…
– Невиновных граждан не бывает… – перефразируя известную пословицу, буркнул Зейн. – Бывают недобросовестные следователи…
В это время дверь скользнула в сторону, и на пороге возникла миловидная рыжеволосая женщина в светло-синей униформе врача:
– Мистер Баррен?
– Да, мисс Лебовски? – отозвался Барни, скользнув взглядом по бейджику, приколотому над пышной грудью.
– У вас есть двадцать минут!
Судя по крайне недовольному выражению лица, этот срок был в несколько раз больше того, который она собиралась предложить до разговора со своим пациентом. Естественно, вредить Филу Стирлингу Баррен не собирался, поэтому покладисто согласился:
– Хорошо, мэм!
Лебовски чуть-чуть оттаяла:
– И, пожалуйста, постарайтесь его не волновать…
– Приложу все свои силы! – пообещал он, посторонился, выпуская врача из комнаты, и шагнул внутрь.
– Привет, др
– Даже две: пилот-смертник на «Hawk», под завязку набитом синтетической взрывчаткой, и медсестра с ампулой штамма какой-то жуткой гадости…
– Каким боком это коснулось тебя?
– При попытке захвата первого погиб младший брат моей жены…
– Прими мои искренние соболезнования… – помрачнев, выдохнул Барни, затем шагнул к сканеру и замер.
– Здравствуйте, мистер Баррен! – ожил динамик искина АСОД[90]. – Пройдите, пожалуйста, в тамбур, встаньте в середину желтого круга и не двигайтесь, пока не загорится разрешающая надпись.
Привычно кивнув, он вошел в возникший перед ним дверной проем, занял предписанное положение и угрюмо усмехнулся: с появлением нового пациента столичный госпиталь МБ стал напоминать осажденную крепость.
Пятнадцатиминутная прогулка до отделения восстановительного лечения усилила это ощущение: тамбуры АСОД появились в каждом лифтовом холле и каждом переходе между корпусами, а часть медицинского персонала, изредка попадающегося на пути, габаритами, выправкой и пластикой движений напоминала профессиональных телохранителей первого круга охраны.
– М-да… Окопались вы тут неслабо… – хмыкнул он, оказавшись перед дверью, рядом с которой с каменными лицами застыли статуи в тяжелых «Стражах». – Чувствуешь себя преступником…
– Невиновных граждан не бывает… – перефразируя известную пословицу, буркнул Зейн. – Бывают недобросовестные следователи…
В это время дверь скользнула в сторону, и на пороге возникла миловидная рыжеволосая женщина в светло-синей униформе врача:
– Мистер Баррен?
– Да, мисс Лебовски? – отозвался Барни, скользнув взглядом по бейджику, приколотому над пышной грудью.
– У вас есть двадцать минут!
Судя по крайне недовольному выражению лица, этот срок был в несколько раз больше того, который она собиралась предложить до разговора со своим пациентом. Естественно, вредить Филу Стирлингу Баррен не собирался, поэтому покладисто согласился:
– Хорошо, мэм!
Лебовски чуть-чуть оттаяла:
– И, пожалуйста, постарайтесь его не волновать…
– Приложу все свои силы! – пообещал он, посторонился, выпуская врача из комнаты, и шагнул внутрь.
– Привет, др
