– Знаешь, каково это, навсегда оказаться прикованным к земле, к миру, в котором нас забыли?! – прошипел он с ненавистью, наклонившись надо мной и сузив полыхнувшие яростью глаза. – Пользоваться сотой долей того, что мне оставили, милостиво кинули, как кость собаке! – выплюнул Юра последние слова, и его лицо перекосил жуткий оскал. – Ничего-о, скоро все изменится!