хотите сказать, что Плисецкая не хотела абсолютной свободы?
ГАЕВСКИЙ: Она хотела свободы, за которой стояла бы какая-то высокая инстанция.
ГЕРШЕНЗОН: Санкционированной свободы?
ГАЕВСКИЙ: Это более сложные вещи. Она не то чтобы хотела разрешенной свободы, но такой свободы, которой аплодировала бы высшая инстанция. Любимой свободы, возлюбленной свободы. Свободы, любимой зрителями и любимой властями. И на какое-то время она этого добилась – она добивалась всего, чего хотела. Но добилась не сразу, не в первые годы, которые были очень драматичными, потому что «не выпускали», потому что состояла в черном списке, потому что была дочерью репрессированного – отец был расстрелян, любимый отец, надо сказать, и лучшие страницы в первой книге Майи – воспоминания об отце. Забыть этого она не могла, и вся ее ненависть к Григоровичу – перенесенная ненависть к властям, которые ей что-то запрещали, но признания которых она парадоксальным образом искала. Майя Михайловна Плисецкая хотела быть одновременно и абсолютно отверженной, и лауреатом Ленинской премии