Взлетев на второй этаж, я стучу в дверь, за которой скрывается комната девчонки, лишившей меня покоя, и, дождавшись приглашения, захожу внутрь.
Ника сидит на разобранной кровати, заваленной пленками и фотографиями, одетая в смешную пижаму с мишками. Ее длинные волосы рассыпаны по плечам, лицо без следа косметики сияет естественной красотой и молодостью. Только на щеке все еще просвечивает синяк, и я вижу край фиксирующего тейпа, наклеенного от шеи к плечу.
– Мам, я же говорила, что спущусь… – Ника поднимает глаза и замолкает, увидев, кто стоит на пороге.
На какое-то мимолетное мгновение в ее глазах вспыхивает радость узнавания, которая вселяет в меня надежду, но почти сразу же лицо приобретает суровое и неприступное выражение.
В комнате повисает тишина – ни я, ни она не спешим начинать разговор, разглядывая друг друга, как противники на ринге. Мне сложно понять, о чем думает и что чувствует Ника, но я ощущаю, что мне хорошо – просто потому, что она рядом, что я могу смотреть на нее, дышать с ней одним воздухом.
– Здравствуй, Ника, – говорю я, не выдержав первым.
– Ты не забыл, как меня зовут? – спрашивает она подчеркнуто равнодушно.
– Тебя сложно забыть, – признаюсь мягко. – Я бы сказал, невозможно.
Для меня эти слова – попытка признания в том, что я без нее не могу, но Ника, очевидно, так не считает. Ее лицо становится еще более замкнутым, а голубые глаза теперь похожи на прозрачные льдинки.
– Зачем ты приехал?
– Есть много причин… – начинаю я, но холодная непреклонность, с которой Ника встречает каждое мое слово, заставляет пошатнуться мою решимость.
Устало тру переносицу, думая о том, что не зря говорят, что любовь делает человека слабее – так неуверенно, как сейчас, я себя не ощущал очень давно.
– Помнишь тот спортивный ролик, который ты смонтировала? – Этот вопрос вырывается непроизвольно – я не планировал ничего такого говорить, это сейчас вообще неважно, но в присутствии Ники оказался совершенно выбит из колеи. – Со мной связался их директор. Они хотят еще, хотят тебя, Ника.
– Так ты за этим сюда пришел? – спрашивает она. При этом ее глаза гневно вспыхивают, а губы сжимаются в тонкую линию. – Если за этим – мне это неинтересно.
– Не за этим, – со вздохом признаюсь я, проводя ладонью по коротким волосам на затылке.
– Тогда говори и уходи, – произносит она чуть спокойнее. – У меня много дел.
Ника сидит на разобранной кровати, заваленной пленками и фотографиями, одетая в смешную пижаму с мишками. Ее длинные волосы рассыпаны по плечам, лицо без следа косметики сияет естественной красотой и молодостью. Только на щеке все еще просвечивает синяк, и я вижу край фиксирующего тейпа, наклеенного от шеи к плечу.
– Мам, я же говорила, что спущусь… – Ника поднимает глаза и замолкает, увидев, кто стоит на пороге.
На какое-то мимолетное мгновение в ее глазах вспыхивает радость узнавания, которая вселяет в меня надежду, но почти сразу же лицо приобретает суровое и неприступное выражение.
В комнате повисает тишина – ни я, ни она не спешим начинать разговор, разглядывая друг друга, как противники на ринге. Мне сложно понять, о чем думает и что чувствует Ника, но я ощущаю, что мне хорошо – просто потому, что она рядом, что я могу смотреть на нее, дышать с ней одним воздухом.
– Здравствуй, Ника, – говорю я, не выдержав первым.
– Ты не забыл, как меня зовут? – спрашивает она подчеркнуто равнодушно.
– Тебя сложно забыть, – признаюсь мягко. – Я бы сказал, невозможно.
Для меня эти слова – попытка признания в том, что я без нее не могу, но Ника, очевидно, так не считает. Ее лицо становится еще более замкнутым, а голубые глаза теперь похожи на прозрачные льдинки.
– Зачем ты приехал?
– Есть много причин… – начинаю я, но холодная непреклонность, с которой Ника встречает каждое мое слово, заставляет пошатнуться мою решимость.
Устало тру переносицу, думая о том, что не зря говорят, что любовь делает человека слабее – так неуверенно, как сейчас, я себя не ощущал очень давно.
– Помнишь тот спортивный ролик, который ты смонтировала? – Этот вопрос вырывается непроизвольно – я не планировал ничего такого говорить, это сейчас вообще неважно, но в присутствии Ники оказался совершенно выбит из колеи. – Со мной связался их директор. Они хотят еще, хотят тебя, Ника.
– Так ты за этим сюда пришел? – спрашивает она. При этом ее глаза гневно вспыхивают, а губы сжимаются в тонкую линию. – Если за этим – мне это неинтересно.
– Не за этим, – со вздохом признаюсь я, проводя ладонью по коротким волосам на затылке.
– Тогда говори и уходи, – произносит она чуть спокойнее. – У меня много дел.
