Элизабет пришла в отчаяние. Она и мысли не допускала о замужестве, зная, что, когда взойдет на трон — теперь уже «когда», а не «если», — ей не придется делиться властью ни с каким мужем. Она будет единственной повелительницей королевства — одна, без господина. Она видела, к чему привело замужество ее сестры, и совершенно не хотела, чтобы с ней эта история повторилась. И как ей, будучи королевой, вырвать Англию из когтей Рима, если она выйдет замуж за принца, самого ярого в христианском мире католика? К тому же она поклялась, что впредь ни с кем не разделит ложа, дабы не рис­ковать забеременеть и умереть при родах. Она гордилась, что стала выше подобных желаний. Обжегшись на молоке...