Ирка строила из себя саму независимость, но душа требовала, чтобы кто-нибудь заставил ее ходить по струнке. Чтобы только она вякнет поперек, только хайло свое разинет, только заартачится — сразу по крашеному иблу увесистой ладонью.

И она бы на всю жизнь приняла участь рабыни. Жила бы в кухонной грязи и застарелом жиру, готовила, стирала, рожала. Вкалывала бы круглые сутки. А этот грубый мужлан, мужчина-добытчик, приходил бы домой подвыпивший. С таким недовольным лицом, словно говна сожрал. И вычитывал бы жену за не выстиранные носки.

Ей нужно было стать собственностью. Для таких, как она, это норма. Родители с детства втирают в подкорку, что главная цель в жизни — найти мужа. Причем любого.