Эни почему-то затаила дыхание. Юст поторопил ее, она опустила смычок на струну и потянула его назад. Раздался громкий, пронзительный звук, заставивший сердце заныть.

– Теперь по этой. Попробуй каждую. Зажми здесь… Повтори.

Эни делала все, что он говорил. Каждый новый звук, похожий на протяжный крик, холодил ее изнутри, и руки немели от страха.

Она не понимала, что с ней творится. Звуки не были неприятными, и, судя по реакции Юста, она пока не сделала ничего неправильно. Но почему-то все внутри ее хотело кричать.

– Я понимаю, – неожиданно сказал Юст и ободряюще улыбнулся. – Сейчас неприятно и тяжело. Просто нужно продолжать, и это пройдет.

«Почему неприятно?» – хотела спросить Эни. Не могло быть так, что каждый проходит через это, прежде чем начать играть. До сих пор ни один звук не вызывал у нее таких ощущений. Тогда в чем дело? Откуда Юсту знать, что она чувствует?

– Зажми эту струну, – сказал он. – Так. Теперь закрой глаза и сыграй как хочешь. Зажимай любые струны или не трогай их совсем. Не думай, как правильно. Делай так, как получится.

Сидя с закрытыми глазами, Эни слушала тишину. Потом она снова увидела окровавленное лицо Диоса из своего сна. Рука онемела еще сильнее, но воспоминания о музыке все-таки заставили ее двигаться.

Эни убедила себя, что ей снится сон. Сон, в котором у нее так легко рождалась мелодия, и неважно, откуда она бралась.

Рука сама повела смычком по струнам. Звуки нехотя слились в мелодию – пусть прерывистую и неуклюжую, но все-таки это была музыка.

И каждая нота разрывала душу Эни надвое.