А не будет ли нам дома скучно? Каждый день одно и то же. Дом да двор, двор да дом! Знаешь что, отправимся-ка мы лучше с дикими гусями за море.
– Что ты! Что ты! – испугался Мартин.
Ведь он все-таки был домашним гусем. Теперь, когда Мартин доказал стае Акки Кебнекайсе, что он ничуть не хуже диких гусей, ему хотелось только одного – спокойной жизни в родном птичнике. Хватит с него всяких приключений! Он сыт ими по горло!
– Что ты! Что ты! – повторил Мартин. – А я думал, тебе тоже хочется домой. Нильс не выдержал.
– Конечно, хочется! – крикнул он. – Да что об этом толковать! Тебе-то хорошо. Вон ты какой большой стал, мне на тебя сейчас даже влезать трудно. А я ни чуточки не вырос. Ну посуди сам: как я такой отцу и матери на глаза покажусь? Возвращайся один домой, а я останусь с гусями. Акка меня теперь не прогонит.
– Ну нет, я без тебя домой не вернусь, – сказал Мартин. – Это уж последнее дело – бросать товарища в беде. – Мартин задумался на минутку. – Слушай-ка, Нильс, ты бы поговорил с Аккой. Наверное, она поможет тебе, что-нибудь придумает. Она ведь все на свете умеет. Вот даже орла и то приручила.
– Правда! – обрадовался Нильс. – Пойду-ка я посоветуюсь с Аккой.
На следующий день Нильс пошел к гнезду старой гусыни.
– Здравствуй, Акка, – сказал он. – Мне надо поговорить с тобой.
– Говори, – сказала она, – я тебя слушаю.
Нильс помолчал.
– Понимаешь, Акка, – сказал он наконец, – я ведь не всегда был таким. Я был настоящим мальчиком, а гном взял и заколдовал меня…
Акка Кебнекайсе совсем не удивилась.
– Да, я об этом догадывалась, – сказала она. – Что же теперь делать?
– Вот я и хотел спросить тебя – что же теперь мне делать? Ты самая умная из всех птиц, ты, верно, знаешь, как мне снова стать человеком. А если ты не знаешь, спроси, пожалуйста, у сов, тебе-то они скажут.
– А почему ты думаешь, что совы знают? – спросила Акка.
– Я слышал, как они шептались и говорили, что это страшная тайна. Еще когда мы были в Глиммингенском замке, слышал. Только потом они заговорили так тихо, что я ни слова не разобрал. Может, ты тоже знаешь эту тайну?
– Нет, я не знаю этой тайны, – сказала Акка. – Спросить у сов? Так ведь они мне не расскажут. Я с ними не очень-то дружна, с этими кумушками… Но постой! Дай мне три дня сроку, может быть, я тебе помогу.
– Что ты! Что ты! – испугался Мартин.
Ведь он все-таки был домашним гусем. Теперь, когда Мартин доказал стае Акки Кебнекайсе, что он ничуть не хуже диких гусей, ему хотелось только одного – спокойной жизни в родном птичнике. Хватит с него всяких приключений! Он сыт ими по горло!
– Что ты! Что ты! – повторил Мартин. – А я думал, тебе тоже хочется домой. Нильс не выдержал.
– Конечно, хочется! – крикнул он. – Да что об этом толковать! Тебе-то хорошо. Вон ты какой большой стал, мне на тебя сейчас даже влезать трудно. А я ни чуточки не вырос. Ну посуди сам: как я такой отцу и матери на глаза покажусь? Возвращайся один домой, а я останусь с гусями. Акка меня теперь не прогонит.
– Ну нет, я без тебя домой не вернусь, – сказал Мартин. – Это уж последнее дело – бросать товарища в беде. – Мартин задумался на минутку. – Слушай-ка, Нильс, ты бы поговорил с Аккой. Наверное, она поможет тебе, что-нибудь придумает. Она ведь все на свете умеет. Вот даже орла и то приручила.
– Правда! – обрадовался Нильс. – Пойду-ка я посоветуюсь с Аккой.
На следующий день Нильс пошел к гнезду старой гусыни.
– Здравствуй, Акка, – сказал он. – Мне надо поговорить с тобой.
– Говори, – сказала она, – я тебя слушаю.
Нильс помолчал.
– Понимаешь, Акка, – сказал он наконец, – я ведь не всегда был таким. Я был настоящим мальчиком, а гном взял и заколдовал меня…
Акка Кебнекайсе совсем не удивилась.
– Да, я об этом догадывалась, – сказала она. – Что же теперь делать?
– Вот я и хотел спросить тебя – что же теперь мне делать? Ты самая умная из всех птиц, ты, верно, знаешь, как мне снова стать человеком. А если ты не знаешь, спроси, пожалуйста, у сов, тебе-то они скажут.
– А почему ты думаешь, что совы знают? – спросила Акка.
– Я слышал, как они шептались и говорили, что это страшная тайна. Еще когда мы были в Глиммингенском замке, слышал. Только потом они заговорили так тихо, что я ни слова не разобрал. Может, ты тоже знаешь эту тайну?
– Нет, я не знаю этой тайны, – сказала Акка. – Спросить у сов? Так ведь они мне не расскажут. Я с ними не очень-то дружна, с этими кумушками… Но постой! Дай мне три дня сроку, может быть, я тебе помогу.
